Летом после 8-го класса мы с моей подругой Сабриной отправились в двухнедельный творческий писательский лагерь в Уоллингфорд, штат Коннектикут. Лагерь проходил в большой школе-пансионе Чоут-Розмари Холл, расположенной примерно в получасе езды от Нью-Хейвена. Эти две недели стали одними из самых запоминающихся в моей жизни перед старшей школой.
Занятия по творческому письму проходили в библиотеке имени Эндрю Меллона, старом здании в колониальном стиле в северной части кампуса. В библиотеке было шесть классов, в каждом занимались группы по 15 студентов, большая часть которых была новичками. Каждую группу вел преподаватель, который учил нас важным навыкам: созданию реалистичных диалогов и многогранных персонажей, а также подвижности письменного языка. Мой учитель Донна была пожилой рыжеволосой женщиной, которая немного по-южному протягивала слова и одевалась, как офисный секретарь из 1970-х. Она была по-настоящему увлечена литературой и в отличие от большинства традиционно настроенных преподавателей, настоятельно рекомендовала использовать нецензурную лексику “если и только если она позволяет наиболее успешно передать тон вашей истории”. Донна любила задавать нам на дом писать по два рассказа каждый день, поэтому все студенты в моем общежитии постоянно не спали после полуночи.
В соответствии с правилами летнего лагеря, все должны были ежедневно посещать уроки физкультуры перед обедом. Я записалась в секцию бега. Занятия бегом проходили на трассе, изолированной от основной части кампуса, расположенной на холме в окружении густого леса. Кроме меня в секцию бега записалось только четыре человека, поэтому наш тренер быстро понял, что если заставлять нас каждый день бегать спринты и эстафеты, нам быстро надоест. Вместо этого мы играли в, пожалуй, самую увлекательную разновидность пряток в мире. Водящий считал вслух до двадцати пяти, а в это время остальные прятались, где хотели, выбирая из неограниченного числа возможных мест. Обычно мы взбегали по длинному холму и ныряли в темную лесную чащу с упавшими соснами, торчащими из земли молодыми деревцами и опасно нависающими ветками. Границы игры включали в себя два футбольных поля, поле для американского футбола, беговую трассу и квадратную милю дикого леса и кустарника; в результате наши ежедневные прятки превратились в бешеные погони между деревьями и изнурительные пробежки вверх-вниз по склону, который отделял беговую дорожку от первого футбольного поля. Весь час мы непрерывно прыгали через кусты, карабкались по деревьям и преодолевали преграды. И я вечно возвращалась домой в таком виде, будто меня кромсали канцелярским ножом.
Большинство общежитий в Чоут вмещало от двадцати до шестидесяти студентов, в моем же общежитии нас было всего шестеро. Оно выглядело как стереотипный сарай, покрытый ржавой красной краской, по форме напоминало товарный вагон с крышей как на ферме. Общежитие было построено в 1890 году и за свой небольшой – по сравнению со всеми остальными зданиями – размер было названо Бунгало. Мою соседку звали Вирджиния, это была веселая светловолосая девушка, которая мечтала после окончания школы петь и танцевать на Бродвее. И ни у кого в Бунгало не было сомнений, что у неё это получится, особенно после того, как все услышали её почти идеальное исполнение песен из бродвейского мюзикла “Злая”.
Каждый вечер с 10 до 11 часов на главной аллее рядом со столовой появлялись фургончики с уличной едой; это событие называлось “Лоточники”. Это было одним из главных мест в кампусе для встреч и общения. Все студенты стекались со всех концов кампуса, чтобы отведать мороженое, пиццу, китайскую еду, сэндвичи Subway. Спустя час, когда продавцы собирались и уезжали, студенты возвращались в общежития заканчивать свои домашние задания.
Столовая в Чоут выглядела как модернизированная версия греческого Пантеона: с мраморными колоннами у входа, окруженная кирпичными стенами и решетчатыми окнами. Внутреннее пространство было занято десятками круглых деревянных столов. Шведский стол находился в отдельной комнате, в которой повара постоянно бегали, наполняя подносы с барбекю, спагетти, стейками, салатами, пиццей, фруктами и лимонными батончиками. В конце первой недели в школе проходил Международный День Еды. Пять длинных столов расположились в центре столовой и каждый из них был задрапирован бесконечными рядами флагов, представляющих определенный континент. Все увлеченно толпились вокруг столов, пробуя необычные блюда: самосы, яичные роллы и суши у стола, представляющего Азию, буррито и энчиладас у стола Центральной и Южной Америки, гуляш и блины у стола Европы, роти и фалафель у стола, представляющего Ближний Восток; а также необычные салаты у вегетарианского стола. Атмосфера в столовой всегда была оживленной.
Как и в учебное время, в конце недели в лагере были выходные. В течение всех выходных мы с Сабриной посетили множество экскурсий, которые бесплатно предоставляла школа. В первые выходные мы отправились в Нью-Йорк, который находился в двух часах езды на автобусе от Чоут. Лучшей частью нашего дня стал поход в Dylan’s Candy Bar, известный магазин конфет в Мидтауне. Стены внутри магазина были окрашены во все мыслимые цвета, что соответствовало нескончаемому разнообразию конфет на прилавках. С потолка свисали фигуры, мастерски сделанные из конфет разных видов в блестящих обертках, и вращались подобно мобилям. Блестящая лестница вела к множеству других комнат с бесконечными стойками с конфетами, жевательной резинкой, леденцами и карамелью. У одной стены был целый пурпурный водопад, состоящий из шоколадных батончиков Wonka. Мы с друзьями купили столько конфет, что к концу дня были совершенно измотаны, но очень довольны нашим первым визитом в Нью-Йорк.
Я могла бы и дальше продолжать рассказывать о новых потрясающих друзьях, которые у меня появились, об огромном кампусе, о походах в магазин мороженого Мистера Ди, или о том, как мы с Сабриной пытались получить читательские билеты в Публичной библиотеке Уоллингфорда (но получили отказ), но никакое количество историй не сможет передать, насколько уникальный это был опыт. Несмотря на то, что моя поездка в Чоут была восемь лет назад, я помню каждую деталь, как будто это было вчера. Я до сих пор общаюсь со своими соседками по комнате Вирджинией и Сесилией, и наша дружба делает время, проведенное в Чоут еще более значимым для меня.
コメント